Альманах — сборник рассказов самых юных авторов Рост.медиа. Читай «Поле одуванчиков» и прочувствуй начало весны.
Он шёл по бескрайнему полю одуванчиков. Казалось, если он будет ходить целое тысячелетие, впереди его всё ещё будет ждать неизменное поле. Сотни километров… Может, даже тысячи, он не считал, а продолжал идти, стараясь не обращать внимания на надоедливых насекомых. Странник остановился, прилег на желтый ковер и закрыл глаза. Вдыхал горячий и сухой степной воздух. Кашлял долго и протяжно, слюна смешалась с кровью и получилась гремучая смесь, наводящая ужас на непросвещенных глупцов; но он прекрасно знал, что на следующий день выздоровеет и продолжит путь.
Так и произошло.
Идёт.
Натыкается на каждый камень.
Отрывает кусок ногтя, красная жидкость течёт маленькой струйкой.
Жёлтые цветы стали оранжевыми.
Розовые звезды падают с неба.
Через два дня странствий он наткнулся на хижину. Обойдя ее кругом, он заметил, что в ней нет окон. Значит, тут никто не живет. Отворив дверь, странник воровато оглядел маленькое помещение и не нашел никаких признаков жизни. Слева от двери стояла грязная плита, по которой ползали надоедливые рыжие тараканы; возле стены, примерно в десяти-пятнадцати шагах от двери располагалась скрипучая раскладушка. Странник в первый раз увидел людской быт изнутри. Он не был пришельцем или кем-то еще; он состоял из плоти и крови, как и весь людской род, но он совершенно не мог разговаривать; не понимал человеческих эмоций, желаний, страстей, пороков. Хотя, строго между нами, за свою жизнь он не встретил ни одного человека. Под его ногами бегали полевые мышки, противные жуки и прочие твари садились на его могучую грудь толпами и смотрели прямо в глаза, словно хотели сожрать его естество и слиться с гигантом в одно целое; особую любовь странник питал к птицам. Однажды, сделав привал в лесу, к нему на палец села необыкновенная птичка. Белая грудка, коричневые миниатюрные пуговки вместо глаз, одна лапка и крыло; птица продолжала летать и радостно щебетать на свое, казалось бы, значимое отличие от собратьев. Именно это и восхитило странника. Он легонько погладил птичку, достал из кармана несколько семян и положил их птице в клюв. Она, прощебетав что-то на своем непонятном языке, улетела. Больше странник ее не видел. С безразличным видом встал с сырой земли, огляделся по сторонам и пошел дальше.
Странник вышел из хижины. Что-то терзало его душу. Эта покосившаяся изба пробудила очень далекие, почти стершиеся воспоминания о прошлой жизни (если она вообще была)
Необычайного размера сад с виноградниками; блондинка, собирающая ягоды; Реквием Моцарта по воскресеньям – все это казалось ему невозможным, иррациональным и до рубящих ударов в сердце грустным. Но снаружи странник сохранял полное беспристрастие. Он решил пойти дальше. Постепенно черная прогнившая хижина исчезла в мерзком молочном тумане.
Странник любил слушать шелест листьев. Солнце уже садилось. Он сорвал несколько растений и отправил их в рот. Желудок недовольно заурчал и странника вырвало. Он без сил завалился в лужу грязи и тяжело вздохнул; оглядывал помутневшим взглядом кроны только что появившихся деревьев. Смотрел под стволы. Надеялся увидеть шапки съедобных грибов, потому что на ягоды надежды не было, а на орехи тем более. Последний орешник он наблюдал где-то месяц назад. Календаря у него, конечно, не было, он сочинял даты наобум. Обычно в состоянии агонии и полного бессилия люди чувствуют приближение смерти, но странник ничего не чувствовал. Он знал, что на следующее утро продолжит путь, и все вернется на круги своя. У него не было надежды, не было радости; казалось, он ни на что не надеется, а слепо продолжает идти вперед. Здесь есть лишь одна дорога: вперед. Если повернуть назад, тебя захватят твари.
Тварями назывались существа, выходящие из темноты. Когда ты поворачивал назад, над твоей головой сгущалась Тьма. Странник считал ее своим единственным врагом. С Тьмой он старался не сталкиваться, а если же такое происходило, то он бежал изо всех сил. По ночам он до сих пор слышит ее шепот; ветки вонзают штыки в его израненные ноги, вскрывают загноившиеся раны; грязевой поток омывает свежие травмы и странник лежит в горячке. Он беспомощно озирается по сторонам. Ни одного животного. Казалось, само время остановилось, а он продолжал существовать. Странник хотел продолжить путь, но сил не нашлось, и он снова рухнул в грязь. Он почуял ужасный запах. Справа лежала свежая куча звериного помета. Странно… Ни одного животного странник не видел. Чтобы хоть как-то успокоить желудок, странник съел помет. Это придало ему немного сил, но уже через несколько минут его сильно рвало, а из глаз текли слезы. Странник в очередной раз упал и в этот раз не открывал глаза, пока твари бродили вокруг его замерзшего и жалкого тела.
Через пять восходов солнца он пришел к реке. Окунулся в нее с головой и начал жадно пить воду. Высохшие губы вернулись в прежнюю форму, и он впервые за долгое время почувствовал себя нормально. Через два восхода солнца после инцидента с тварями и пометом, он наткнулся на жирного кабана. Странник сделал из куска камня (который он предварительно подточил другим камнем под углом в сорок пять градусов) подобие ножа и убил животное. Наломал веток, достал из кармана уничтоженных штанов зажигалку и развел огонек. Его хватило, чтобы прожарить два куска мяса, остальное странник выкинул. Один кусок он съел тогда, а второй оставил. И сейчас, испив воды, он прикончил его. Мясо было уже не таким вкусным, чуть-чуть подпортилось, но этого оказалось достаточно, чтобы утихомирить капризный желудок.
Вдали виднелась снежная вершина. Странник догадался, что это гора. Прикинув, сколько восходов солнца потребуется, чтобы добраться до того места, он ужаснулся: тридцать восходов. «Но это стоит того. Может быть, за горой есть что-то, о чем я не знаю. Не все же здесь леса да поля», – успокаивал он себя. Странник пошел вдоль реки. Он надеялся, что она приведет его к горе.
После третьего восхода пошел дождь. На небе ничего не было, кроме черных и унылых туч. Шел настоящий ливень, пробирающий до костей и убивающий все желание двигаться дальше. Странник остановился под могучим дубом, забрался на вторую ветвь и оперся на ствол. «Очень красивая, но страшная стихия, этот дождь», – думал он, закусывая свежесобранными ягодами. Ему попалась малина и немного черники. На клюкву он не надеялся, потому что она растет в болотной местности, а тут кругом один лес. Хотя примерно десять восходов назад была голая степь. Странник замечал странную закономерность: куда бы он не шел, за ним всегда следовала прекрасная нимфа. Он никогда не видел ее вживую, но всегда ощущал ее присутствие. Иногда она являла ему свой нежный и успокаивающий голос; в ночной тиши, когда твари ждут его шага назад, нимфа дает ему сил идти дальше. Он дал ей имя Беатриче, как когда-то звали первую любовь и музу Данте Алигьери. Странник мысленно разговаривал с Беатриче, одной бессонной ночью умолял ее явиться в мир хоть на секунду, но она всегда отклоняла его просьбу, говорила, что нельзя. «Даже в мире фантастических и свободных существ есть запреты», – размышлял он, пока Беатриче пела необычайно красивую песню на неизвестном языке.
Дождь закончился, и он слез с дуба. С листьев падали огромные и вкусные капли, которые он глотал. Продолжил путь в хорошем расположении духа, сытый и успокоенный сладкой песнью Беатриче.
Чем ближе была гора, тем холоднее становилось. Странник старался на замечать холода, но на двенадцатом восходе вместо дождя начал идти снег. Маленькие, еле заметные хлопья падали на землю. На истощенную руку странника упала снежинка, которую он успел захватить языком до того, как она растаяла. Он понял, что теперь нельзя спать на голой земле, нужно сделать какое-то укрытие. Он построил шалаш из листьев и палок, в качестве клея он использовал древесную смолу. На всякий случай закрепил неустойчивые палки импровизированной веревкой из части штанов. Из вещей у странника остались зажигалка, два кармана и тонкая полоска, прикрывающая срам. Он трясся от холода, но костра не разводил, экономил топливо в зажигалке. Да и он не может умереть (по крайней мере, от естественной, ненасильственной участи); он не знал, что будет, если его поймают твари. Но ничего хорошего точно не произойдет. Когда снег перестал идти, странник отправился за пропитанием. Нарвал приличное количество ягод и нашел ничтожно маленький орешник. Он очень хотел наткнуться на толстого кабана или на маленького, сытного кролика. Он решил прислушаться, но ничего не услышал, кроме шелеста и клокотания твари за его спиной. Странник совершил большую ошибку: лучше бы он переждал ночь в убежище. Сейчас ему придется оставить шалаш позади… «Или же можно рискнуть», – мелькнула самонадеянная и глупая мысль в его голове, но он не пытался отделаться от нее. «Боже, Беатриче, помоги мне, пожалуйста. Убереги меня от сил зла», – молил он, готовясь обернуться и бежать со всех ног. Беатриче не ответила. Странник глубоко вдохнул, закричал как безумный, повернул назад и бросился бежать. За спиной слышался рык твари, черные адские лапы догоняли странника, но он ускорился. Ему показалось, что земля содрогается; что за ним бежит не одна тварь, а тысяча. Странник взял резко влево и залез на дерево. Поранил ноги. Долгий след кровь тек сверху вниз. Тварь принюхивалась, выслеживала. Он прикинул, что если перепрыгнуть на другое дерево и вернуться к реке, то он успеет забраться в шалаш; возможно, тварь так и не найдет ее. С захода солнца прошла примерно половина восхода, значит, у него в запасе довольно много времени. Нужно действовать осторожно.
Он с ловкостью кошки перепрыгнул на соседнее дерево, спустился вниз и рысью побежал к шалашу. Забежал в него и сломанными ветками прикрыл вход. Позади него слышалось нервное, неровное, запыхавшееся дыхание твари. В глазах потемнело, и странник принял свою судьбу. Тьма пришла.
Он очнулся у подножья горы. Весь в красном снегу. Раскопав себя, он рукой нащупал кишки. Не осмелился вытащить их. Подняв голову, он увидел, что его внутренности оголены. Вот, желудок, а там кишечник. Странник не чувствовал боли. Где-то вдали плакала Беатриче. Он слышал, как ее слезы падают на обмерзшую землю. Пошел дождь. Но совсем не ливень. Мелкий, похоронный дождик. Каждая капля, упавшая на землю, превращалась в желтый одуванчик. Странник, улыбнувшийся распустившемуся одуванчику, вздохнул и закрыл глаза. Открыть он их не смог. Его тело превратилось в поле одуванчиков.
