Кукла — неотъемлемый атрибут детства. А в театре кукол – это главный персонаж, который оживает в руках мастеров. Корреспондент «Рост.медиа» посетила закулисье Новосибирского областного театра кукол и узнала, как рождаются главные герои сцены.
Сокровищница театра
Вереницы узких коридоров и лестниц привели меня в «сокровищницу» театра. Бутафорский цех — самый важный в театре кукол. Именно здесь декораторы, художники и костюмеры создают куклы.
Чувствую запах краски. Разнообразие реквизита сразу бросается в глаза. На стенах висят яркие барабаны, маски, фрукты, столы завалены инструментами и эскизами, а с полок с любопытством выглядывают папуасы и солдатики. В углу разместилось вешало — специальное приспособление, на котором куклы «отдыхают» между спектаклями. Рядом — художник-бутафор Елена ремонтирует декорации.
— Зинаида Вениаминовна — ветеран нашего ремесла, много лет работает в театре и знает всё, периодически даже экскурсии для детей проводит, — представляет Елена свою коллегу. Сегодня она станет и моим экскурсоводом.
— Я долго играла в куклы в детстве, — смеётся Зинаида Вениаминовна. — Своих не было, поэтому я их делала сама: Вот у меня как-то так логично перетекло увлечение в работу.
Чтобы кукла смогла участвовать в спектакле, нужно проделать огромную работу. Сначала художник придумывает эскиз, затем делает каркас. После надо вылепить голову, сделать папье-маше, затем отдать его конструктору, который выполнит механику, чтобы кукла могла двигаться.
Швейная мастерская
Зинаида Вениаминовна приглашает в соседнюю комнату — швейную мастерскую, где «обшиваются» куклы.
У каждого бутафора есть своя машинка. Все куклы они делают вручную, но иногда большие части ткани нужно сшивать на машинке. В распоряжении модельера Елены целых пять швейных машин.
— Это человек, который всё делает по костюмам. В последнее время их стало очень много в спектаклях, поэтому она выручает художников. Бывает, дают очень короткие сроки, и Лена выходит в выходной. Конечно, мы всегда мечтаем, чтобы не было сверхурочных, но что поделать — театр! Творческий процесс не заканчивается, когда человек сдаёт эскизы. Он и дальше думает, что бы ещё подкинуть в мастерскую. Посмотрите, как у нас столы завалены. Всё потому, что сейчас принимается к постановке третий спектакль параллельно. У нас почти у всех не театральные профессии. Человек не сразу начинает заниматься театральными делами, а приходит к этому спустя время, — рассуждает Зинаида Вениаминовна.
Мастер продуктивной работы
У Анны голубые волосы. Она — художник, но временно занимает должность бутафора. Девушка с 1 января работает без выходных, спит по несколько часов в сутки. У неё ответственная миссия — за три дня слепить 21 голову.
Задача художника состоит в том, чтобы сориентировать цеха на продуктивную работу, предоставить чертежи, списки, сделать все закупки, доложить директору обо всём, чтобы он был в курсе, уведомить режиссёра о том, что будет так, а что иначе.
— Перед тем, как сделать эскиз, надо пройти много подготовительных этапов, — говорит Анна. — Сначала набирается материал, он утверждается, режиссёр самостоятельно пишет мне инсценировку по пьесе. Обычно я начинаю с планировки спектакля: вид сверху. В кукольном спектакле важно удобство передвижения актёров, потому что кукольник — травмоопасная профессия. Я делаю так, чтобы планировка была красивая, выбираю общую концепцию, составляю цветовую схему, а дальше мы уже вместе с режиссёром пишем список кукол, общие размеры, их назначение. После я приступаю к эскизам. Само творчество длится всего неделю, а дальше — это всё технические дела.
Оживление кукол
— Я занимаюсь оживлением кукол, задаю им движение, — встречает меня художникконструктор Юрий Юрьевич Юрьев. На двери его кабинета висит табличка «Оживление кукол». — Узы, крепления, декорации. Всё на ручных приборах, электричество не использую. Сначала продумываю, как это делать, потом выбираю материалы, собираю их. Работаю с поролоном, деревом, фанерой, пластиком и многими другими материалами. Художникпостановщик делает технические эскизы, не цветные, закладывает своё представление о том, как кукла должна двигаться, а я уже пытаюсь реализовать то, что он хочет. Например, вы видите, как у куклы во время спектакля моргают глазки или сгибаются ручки. Всё это благодаря различным механизмам, которые я применяю в своей работе.
Когда кукла работает, например, глазами, механизм крепится на деревянном устройстве — гапите. На руки куклы ставятся трости, благодаря которым открывается рот, а голова поворачивается в разные стороны. Бывают куклы без механики: ими работают на столе. Таких кукол называют планшетными, а тех, кто выступает на полу, — паркетными.
— Наш конструктор — умничка, сам иногда придумает такое, что руками разведёшь, — делится Зинаида Вениаминовна.
Мастерство кукловода
Андрей Николаевич Галактионов — артист-кукловод. Работает в театре с 1980 года.
— Со всеми куклами работать тяжело. Тростевая или марионетка, например, не каждому даётся в руки. Я много лет работаю с марионетками, поэтому они как часть моей руки. Мы люди не суеверные, но стараемся не давать своих кукол кому-либо. Хотя… именно в этом и суеверны, — улыбается Андрей Николаевич. — Кукла — она живая. Пока мы репетируем, она привыкает к тебе, твоим рукам, твоей энергетике. А здесь всё будет живым, — артист показывает рукой на сцену. — И домик, и тень, и пень. Кстати, пень видели, да, как оживляется? Смотрите, сейчас покажу.
Андрей Николаевич прячется за декорациями на сцене и руководит пнём. Кукла начинает хмуриться, сдвигать брови, открывать рот. Создаётся ощущение, будто пень разговаривает.
— У нас на первом плане всегда не актёр, а кукла, — утверждает кукловод. — Хотя в последнее время стараются вытаскивать актёра на сцену, но мы всё-таки театр кукол, мы их оживляем. Самого себя оживлять неинтересно. Я когда надеваю маску того же самого медведя, становлюсь уже живым персонажем, хотя это считается ростовой куклой. Мастерство кукловождения — действительно мастерство. И нет предела совершенству — оно только растёт и растёт, если, конечно, ты сам в этом заинтересован.
Светлые головы
По переходному мостику над потолком меня проводят в будку осветителей. Фонари слабо освещают дорогу, а голова предательски кружится от высоты. Меня встречают главный художник по свету Вячеслав Ковалёв и операторы по свету — два Олега — Шляхтов и Сердягин.
— У нас немного недооценённая работа. Хотя принято считать, что художественно-световая постановка — треть спектакля. Вот так пашешь-пашешь, а потом даже никто спасибо не скажет. А когда нас нет — сразу паника, спектакль отменяют, — смеётся Вячеслав.
— Осветитель — тот же актёр, он тоже свою роль исполняет, — говорит Олег Шляхтов. — Важно атмосферу передать или акцентировать какую-нибудь сцену спектакля. Цвет может влиять на настроение зрителя.
Есть разные световые функции. А прожекторы — это не просто лампочка Ильича. Все думают, что кнопочку нажал — и свет появился.
— Прежде чем включить одну кнопочку, столько всего надо переделать, десять раз мозги сломать, — продолжает Вячеслав. — Сначала надо придумать, с какого ракурса посветить, какой эффект именно откуда пустить.
Вячеслава учили так: если свет замечают, значит он сделан плохо. Он с этим немного не согласен. На детском спектакле необходимо, чтобы иногда свет замечали, ведь детям нужно что-то яркое и увлекающее.
— Развиваемся мы и технически, — подхватывает Олег Сердягин. — Все новые веяния не обходят наш театр стороной. Например, сейчас готовим видеоспектакль, это технологически сложная часть, она также на наших плечах. Многим кажется, что театр кукол — что-то примитивное. Это большая ошибка. Здесь ведётся своя большая художественная работа. Всё зависит от специфики спектакля, от видения режиссёра, а наша задача — всё это реализовать, выставить грамотно и правильно, работать синхронно со всеми цехами, актёрами, чтобы действие было единым, целостным.
— Да, ты правильно сказал, — улыбается Вячеслав. — Мы делаем одно дело. Если мы друг друга понимать не будем, как лебедь, рак и щука, то ничего не получится.
Вячеслав пришёл в театр в 2000 году:
— Честно говоря, мало имел представления о театральном свете. Вечерами оставался, сидел, изучал пульт, вникал, чуть ли не ночевал тут сначала. Через неделю у меня уже были спектакли. Некоторым на это надо больше времени, некоторые вообще на это не способны. Сейчас учат на технических работников, например, в ГИТИСе, а раньше такого не было. Происходило так: есть у тебя образование электрика, значит, осветителем подходишь.
— Я вообще с другого жанра пришёл — на концертной площадке работал световиком. Мне было сложно перестроиться.
Театральный свет отличается от эстрадного. Начинал с нуля, хотя у нас так полстраны и работает, — вступает в разговор Олег Шляхтов.
— А я с кинотеатра пришёл.
— Можно научиться и без образования специального, если голова светлая, — отмечает Вячеслав. — Например, Олег пришёл с эстрады, он немного уже знаком с делом. Конечно, разделение есть в эстраде и театре — в первом больше динамики, в другом — классики. Это разные вещи. Говорят же, что эстрада в театр придёт, вот, Олег к нам уже пришёл, значит, мы первые в этом плане.
— Такое ощущение, что здесь могут работать только люди, которые пришли за искусством и творчеством. Если у человека нет тяги к прекрасному, не думаю, что он надолго задержится, — рассуждает Олег Сердягин. — Мы работаем не так давно, но всё чаще убеждаюсь, что люди здесь работают, если можно так назвать, помешанные на своём деле, фанатики, энтузиасты, готовые здесь жить, умирать и прочее.
— Недаром говорится, что в театре не работают, в театре — служат, — говорит Вячеслав. — Люди приходят сюда не зарабатывать, а именно...
— Отрабатывать, — смеётся один из Олегов.
— Девушка одна приходила недавно, один вечер всего пробыла. «Хочу в театре работать!» Говорю, ну, давайте, я покажу вам, как буду спектакль ставить, а вы просто смотрите, — вспоминает Вячеслав. — Я побегал, фильтры снял со всех фонарей, галереи, выноса, подключил, отключил. Она устала за мной бегать. Ну, ладно, сказал ей: «Подходите завтра к десяти часам». На следующий день её нет. Перезвонил, ответ такой: «Простите, но эту работу я себе подругому представляла».
Цеховые люди
Во время путешествия по зак улисью театра мен я не отп уска ли с лова, сказанные художником Анной о своих коллегах. Они прозвучали так просто и в то же время так мощно, так проникновенно и так убедительно:
— Мой мастер учил нас относиться к «людям цеховым» с большой любовью, потому что это костяк театра. Они очень рабочие, благостные люди, которые среди всех, кто «болтают», работают именно руками. С ними всегда приятно общаться, их не раздирают страшные амбиции, в отличие от актёров, режиссёров, с которыми нужно драться и ругаться. Цеха надо любить. Очень часто в них сидят гениальные люди, просто у них нет амбиций, чтобы становиться великими художниками. В цехах я встречаю людей с космическими возможностями и удивительными талантами. Они могут и картины писать, и стулья выпиливать, и сюртуки сажать. Такие маленькие вещи постороннему человеку незаметны, но они стоят большого труда. Люди вкладывают в этот театр и в это сажание сюртуков всю свою жизнь. Всё это — большое искусство. Наличие таких людей в театре — большая ценность.
***
Зрительный зал постепенно наполняется тишиной, лампы выключаются, а куклы «ложатся спать». Уже завтра они снова увидят десятки детских лиц, а бутафоры, осветители и актёры продолжат создавать для своих зрителей сказку.
