Одной из самых громких премьер февраля стала экранизация романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Автор «Рост.медиа» разобрался в формуле успеха фильма.
Около двух лет прошло с момента написания мной материала о 7 экранизациях романа «Мастер и Маргарита», в которой я вскользь упомянул о загадочном отечественном проекте под кодовым названием «Воланд». На тот момент фильм уже находился продолжительное для кинобизнеса время на неизвестной стадии разработки — насколько помню, первые анонсы начались ещё в 2018 году, и тогда не было даже известно о кастинге Аугуста Диля.
Наконец, фильм вышел, и, к сожалению, мало что изменилось — люди как люди, всё так же ругают кино за глаза, а поднять их боятся; факт премьеры только выкрутил громкость на максимум. Я глаза поднял, и то, что увидел, оставило на мне неожиданно сильный отпечаток.
Почему всё-таки «Мастер и Маргарита?»
Непропорционально большой срок приготовления зачастую свидетельствует о том, что на кухне что-то пошло не так. Либо там творят шедевр — не попробуешь, не узнаешь. В случае с разбираемым фильмом производственная чехарда разлилась в череду переименований. История названий такова: сначала были классические «Мастер и Маргарита», затем создатели переобули свой творческий процесс в нетипичного «Воланда» (тогда же пошли слухи об известном зарубежном артисте в знаковой роли), и в конце-концов в воздухе они вновь виртуозно поймали тапки и вернулись к истокам.
Судя по всему, такое вкрапление обусловлено, с одной стороны, маркетинговым ходом, а с другой, попыткой отмежеваться от прочих одноимённых экранизаций, да и самого романа во избежание слепого фанатского гнева. Теперь, когда состоялась премьера, можно с уверенностью сказать не только то, что возвращение к оригинальному названию пошло фильму на пользу, дав ему смелость быть тем, чем он является, но и явилось отражением куда более глубоких внутренних перипетий.
Классическое трёхмирье
Экранизация — всегда отличное от книги произведение как минимум потому, что является другим видом искусства. В то же время удачно перенести книгу на экран возможно; для этого нужно быть полиглотом — в совершенстве владеть как художественным и читательским, так и кинематографическим языками. Посмотрим, как с этим справились авторы новых «Мастера и Маргариты».
Читатель, освоивший роман хотя бы на уровне школьного прочтения, всегда заметит в нём три главных слоя — московские главы (то, что вытворяют в Москве Воланд со своей свитой), иершалаимские главы (Пилат, Иешуа и другие евангельские персонажи) и, собственно, линия Мастера и Маргариты. Все три мира удивительным образом сплетаются вместе к концу романа, что и создаёт во многом тот самый незабываемый эффект от прочтения.
Что нужно, чтобы успешно перенести такой многомерный роман на экраны? Желательно уловить и соблюсти при переносе эти важные образующие элементы. Можно сделать это пошаговой иллюстрацией романа, развернуть в линейную плоскую структуру упомянутые слои, сохранив внутренние связи. Такова, к примеру, экранизация Бортко, которую многие, в основном, за это и не оценили. Авторы новых «Мастера и Маргариты» пошли по второму пути и сумели воплотить средствами фильма заложенную в романе упомянутую структуру, что, пожалуй, до настоящего момента не удавалось ни одному режиссёру. При этом параллельное наполнение было произведено ими в соответствии с явно вдумчивым читательским опытом и восприятием окружающего книгу контекста.
Линия Мастера и его возлюбленной (кстати, как по мне, взяв на главные роли Евгения Цыганова и Юлию Снигирь, ответственные за кастинг люди с типажами угадали) была выбрана в пространстве фильма как основная, представляющая собой реальный мир экранизации; в этом плане отказаться от «Воланда» было также верным решением, вероятно внутренними перестановками во многом и обоснованной. Остальные слои идут по мере углубления в фантастическую составляющую романа, который пишет главный герой, в связи с чем и «реальная» часть наполняется богатыми мифическими чертами, в том числе перекочевавшими и из биографии самого Булгакова. В связи с таким способом подачи появляется интересный эффект текста в тексте, а также повышается ощущение одновременной реальности всех мерностей.
Есть и возможный побочный эффект — не исключено, что зритель, не знакомый с книгой, запросто может не понять происходящее на экране, а читатель, чересчур привязанный к буквальному переложению текста романа, не оценит такого варианта авторского прочтения.
А почему бы и нет?
Этот вопрос закономерно рождается, когда видишь что-то новое, непохожее на предыдущее, но при этом находящее в тебе положительный отклик. Таких вещей в данном фильме для меня оказалось предостаточно.
Не будем игнорировать слона в комнате — Аугуст Диль великолепен. Его Воланд в значительной степени больше многих других соответствует оригиналу, а реальный немецкий акцент добавляет ему особого шарма. Хочется также отметить Класа Банга в роли Пилата — интересный кастинг, на удивление прекрасно сочетающийся с персонажем.
Хотелось бы вернуться сразу к свите Воланда. Эти ребята далеко не все в полной мере соответствуют первоисточнику, но будто бы вылезли прямиком из хтонических кошмаров, что для меня стало однозначным плюсом, учитывая их срединную роль в фильмовом повествовании. Коровьев в исполнении Юрия Колокольникова — явно не тот самый Фагот из книги; в нём практически напрочь стёрто рыцарское, зато шутовское возведено в абсолют, рыцарь для него скорее является ничтожным элементом маски. Азазелло от Алексея Розина отнюдь не рыжий, да и куриных косточек в пиджак не складывает — зато первородно жуткий, ты понимаешь, что он может сделать всё, что угодно. В целом, это отличительная черта всех членов свиты, но у Азазелло это проявлено, в первую очередь, в вопросах физического характера. Также всё-таки стоит сказать пару слов о Гелле и Бегемоте — их роли практически незаметны, персонажи хоть и на своём месте, но больше, чем никак, их не охарактеризуешь; максимум приятного — Юра Борисов на озвучке графенистого мейн-куна.
Кстати, ещё о графике — фантастический мир Булгакова помещён в декорации не менее фантастической сталинской Москвы, срендеренной по так и не реализованным на практике величественным чертежам. Это не только метафорически возводит в апогей ненавистный автору социальный строй, но и позволяет сделать финал гораздо более красочным и говорящим — а почему бы и нет?
Немного жаль отдельные знаковые сцены, которые вполне можно было бы отсмаковать, но и тут понимаешь, что они имеют право быть такими, какие они есть, поскольку являются лишь составляющей произведения и выверены ровно настолько, чтобы быть частью целого. Про сцены, не вошедшие в фильм, вовсе вспоминаешь лишь при позднейшем осмыслении, что также является хорошим знаком — повествование увлекло и в этом повествовании всё на своих местах.
Таких, казалось бы допущений, в фильме ещё очень и очень много, однако формат материала не позволит мне расписать их все. Уверен, многие будут не в восторге от просмотра, как многие и будут возносить хвалы. В этом плане ничего не поменяется — за исключением эмоциональной вовлечённости, ведь просмотр никого не оставит равнодушным, это несомненно.
Что есть Истина? Мы этого не знаем и располагаем только правдой, а она у каждого всё-таки своя, и ни одна ничуть не лучше другой — ни моя, ни чья-либо ещё. Самое главное, что я хотел бы ещё сказать об этом фильме — благодаря нему я открыл в первоисточнике новые детали, а это случалось раньше исключительно при очередном прочтении оригинального романа. Делает ли этот факт для меня фильм лучшей из существующих экранизаций «Мастера и Маргариты»? Возможно, но что точно — я ни секунды не пожалел о просмотре.