Дмитрий Кайдан работает моделью два года. Он был на Неделе моды в Париже, участвовал в показе парижского дома высокой моды Balmain, успел поработать с креативным директором Balmain Оливье Рустеном и кастинг-директорами Пьером Джорджо и Донателло Версаче. Дмитрий рассказал «Рост.медиа» о своём пути на подиум, стереотипах и обратной стороне моделинга.
— Ты занимался много лет танцами. Почему бросил?
— Я кандидат в мастера спорта, занимался спортивно-бальными танцами. Бросил не из-за моделинга. Этот вид спорта очень политический, если у тебя есть деньги и связи — будешь звездой сто процентов. Мои родители 11 лет вкладывали много средств в постоянные тренировки, сборы, перелёты, проживание. Мы занимались очень плотно, и мне не нравилось, что в последние три года моей карьеры, когда должен быть основной толчок, я оставался на одном и том же третьем месте. В тот момент я понял, что это крайняя точка. Больше не хотелось заниматься танцами и находиться в этом клубке змей.
— А как моделинг появился в твоей жизни?
— Как-то после соревнований я отдыхал в Таиланде, и мне в «Инстаграме» написал модельный скаут, спросил: «Не хотел бы ты попробовать себя в модельном бизнесе?». Я отказался. Но когда с танцами начало всё ухудшаться, я подумал — почему бы и нет?
— Родители положительно отнеслись к твоему решению стать моделью?
— Родители сначала скептически отнеслись к тому, что я бросил танцы, поэтому были категорически против моделинга. Потом, когда они узнали, что это приносит достаточно неплохие деньги, всё-таки смирились с этим и сказали: «Жизнь твоя, делай что хочешь».
— Как проходит кастинг на съёмку или показ? Опиши процесс.
— На показ отбирают так: агентство заранее показывает моделей кастинг-директорам, последние решают, подходит ли модель бренду, для которого нужно будет сняться. Затем модель зовут на кастинг. Отбор может быть открытым, когда приходят модели без конкретного типажа — на такое мероприятие приглашают до 400 человек. А есть кастинги, отобранные по фотографиям, туда уже могут позвать не больше 200 моделей. На кастинге нужно пройтись перед кастинг-директором и дизайнером, модель могут попросить повторно пройтись, могут замерить параметры, сфотографировать.
Есть также кастинг для лукбука (сборник образов, созданных дизайнерами из заданного набора одежды, обуви, аксессуаров и украшений. — Прим. «Рост.медиа»). Там просто на модель надевают самую банальную одежду, например, шорты, футболку и кроссовки. И в ней модель позирует. Дальше решают, кого подтвердить на работу, а кого — нет.
— Мужской макияж — приходится с этим сталкиваться?
—Я ненавижу макияж во всех его проявлениях. Когда есть какие-то съёмки с макияжем, я всегда заранее уточняю: какой он будет, насколько сильный и так далее. Хоть я и не очень его люблю, но сталкиваться, конечно, приходится постоянно.
— Самая запоминающаяся фотосессия или показ?
— В Париже. Это была тестовая съёмка с не очень известным фотографом Аланом Марти. Мне понравилось работать с ним, потому что это был мой первый опыт работы с европейским фотографом. Когда работаешь с зарубежным специалистом — это совсем другие эмоции. А из показов, конечно же, показ Balmain. Тогда я ощутил просто непередаваемые эмоции, которые до сих пор меня не покидают. Иногда вспоминаю этот показ и понимаю, что это было очень круто.
Ещё часто вспоминаю одну историю. Бывает так, что проходит много показов и кастингов. Из-за большого количества этих кастингов и примерок я часто меняю обувь — в течение дня могу поменять до 30 пар. Вся обувь может не подходить по размеру, поэтому натираются мозоли. На одном из показов в Париже это и случилось. В первом луке я это не особо замечал, а когда на меня надели уже второй, боль была просто невыносимой, я думал, что выступлю ужасно. Тогда, если честно, у меня было огромное желание умереть, но я вытерпел и дошёл до конца.
— Тебя публиковали в известном журнале Vogue. Как это было?
— Первая моя публикация была в Vogue Россия. Тогда я не знал, что работаю для этой компании, потому что мне попросту никто ничего не сказал. Это была работа для очень известного в России Make Up Artist Ники Кисляк. А остальные мои публикации для Vogue сделаны с новосибирским фотографом Ольгой Шпак, которая постоянно публикует там свои фотографии. Она меня часто приглашает на творческие работы, чтобы пополнить своё портфолио.
— В твоей жизни много фотосессий. Они тебе не надоедают?
— Съёмки мне не надоедают. Единственное, они могут наскучить, когда я понимаю, что всё идёт медленно, как-то непонятно. А я люблю, когда процесс понятен, всё идёт быстро, все на площадке понимают, что должны делать. Тогда на скуку нет времени.
— Тебе легче работать с женщинами или мужчинами?
— Мне без разницы с кем работать. Самое главное, чтобы человек был позитивным и весёлым. И, естественно, умел концентрироваться на работе в самые нужные моменты.
— Узнают тебя на улицах?
— Да, причём достаточно часто, особенно в последнее время. Люди подходят, фотографируются. Ещё часто исподтишка фотографируют, что мне очень не нравится. Лучше просто подойти и спросить: «Можно сфотографироваться?».
— Бывало, что люди негативно реагировали на тебя?
— Часто люди в социальных сетях пытаются задеть, но в жизни тоже были ситуации, когда мне говорили неприятные вещи, но я избегаю конфликтных ситуаций и просто ухожу.
— Как ты считаешь, почему люди думают, что мужчины не должны быть моделями?
— Мне кажется, у нас в России и странах СНГ у 90% людей генетически заложено, что мужчины не должны быть моделями. Они считают, что настоящий мужчина должен именно много пахать, а модели якобы вообще не напрягаются. Для них моделинг — вообще не работа.
Но это совсем не так. Люди не догадываются, что скрывается за кулисами моделинга — это 12 часов работы в холодных студиях, прохождение кастинга по 2-3 часа под палящим солнцем, и в принципе огромная физическая нагрузка. Мы часто находимся в разъездах, постоянно меняем часовые пояса — это сложно для организма.
— Что можешь сказать о финансовой стороне моделинга в России и в Европе?
— В России вообще многие думают, что моделям платить не нужно. Мизерные деньги, даже если проработал несколько часов. Заработок модели зависит, как я сказал, от проработанных часов. Например, в Китае мой минимум был 1200 юаней за час съёмки, а максимум был 1900. То есть примерно 12 тысяч рублей я получал за час. В России за час при лучших условиях можно получить 1000 рублей.
— На что ты потратил свой первый заработок от моделинга?
— Мне до сих пор стыдно, но свой первый заработок я потратил не подумав. Некоторую часть отдал родителям, а на остальное купил себе новый телефон, одежду и всякое такое. Сейчас понимаю, что это была бессмысленная трата денег. Мог бы вложить во что-то более полезное.
— Влияет ли профессия на твою самооценку?
— Вообще не влияет, не чувствую себя выше других. Да, я понимаю, что моя внешность отличается от других, природа наградила красивыми чертами, но я таким кажусь на улицах Новосибирска. А если прилечу в Париж на Неделю моды, на кастинге будет ещё 300 человек таких же «красивых», как я. Там все мои самооценки испаряются сразу же.
— Как ты думаешь, сейчас всё ещё актуальны стандарты красоты в моделинге?
— Если посмотреть показы, которые были 5-10 лет назад, то можно заметить, что в них участвовали только качки — накачанные мужчины. Сейчас такое можно встретить достаточно редко, парни просто подтянутые и высокие.
Внешность тоже поменялась, раньше была брутальность в моде, а сейчас этого нет. Актуальны темнокожие модели и азиаты. В последнее время на показах именно они чаще всего встречаются. Европейская внешность, конечно, осталась в моде, но она сейчас достаточно сильно уступает азиатам и афроамериканцам.
— Ты считаешь себя профессионалом?
— Не сказать, что сто процентов профессионал. Я не сделал 500 недель мод, не сделал журналов и в принципе много чего пока не сделал. Поэтому не могу назвать себя полным профессионалом, но опыт в сфере модельного бизнеса уже хороший.
