По данным Минздрава, в России живёт около 4 миллионов людей с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР). Это условная цифра, реальная совсем другая, потому что множество людей никогда не посещали психотерапевта и даже не догадываются о том, что больны. ОКР может иметь хронический, прогрессирующий или эпизодический характер. При таком расстройстве у больного непроизвольно появляются навязчивые мысли (обсессии). «Рост.медиа» поговорил с людьми, которые живут с этим расстройством, об их методах лечения, о борьбе с ОКР и самых необычных обсессиях.
Анна, 27 лет, администратор
«Я росла в неблагополучной семье. Родители постоянно говорили, что друг друга не любят, что живут вместе только из-за меня. Я страдала: мне казалось, я виновата, что у родителей такая несчастная судьба, раз из-за меня они вынуждены жить вместе и страдать. Их любовь мне доставалась порционно, я всё время чувствовала, что должна её заслуживать хорошим поведением. Старалась быть идеальной девочкой.
Первые явные проявления ОКР начались лет в шесть. Тогда я услышала повелительные мысли в своей голове. Как будто кто-то указывал мне, что нужно делать. Но это были не прямо голоса, как у шизофреников, а как будто чьи-то навязанные мне мысли. Все они касались родителей и были связаны с выполнением каких-то действий в определённом количестве. Количество тоже навязывалось извне. Примеры таких мыслей: если я сейчас не потрогаю эту стенку пять раз, моя мама умрёт. Если я не вернусь на кухню и не потрогаю выключатель десять раз, папа попадёт в аварию. И в голове возникали очень красочные картины: вот мама лежит в гробу, вот её опускают в землю...
Если действие нужно было выполнить пять раз — ничего страшного. А если 30-40-50 — вот тогда становилось тяжело. Самое дурацкое, когда такая мысль возникала в общественном месте — нужно потрогать надпись на станции метро 15 раз. И как это выполнить, чтобы все вокруг не сочли меня сумасшедшей? Подходишь и незаметно трогаешь. Если ты этого не сделаешь, мысль не отвяжется.
Однажды я рассказала об этом родителям, и они отвели меня к детскому психологу. Психолог явно не знал, что такое ОКР, просто странно на меня посмотрел. Больше меня никогда к врачам не водили. С каждым годом ситуация только ухудшалась. Я не могла никому рассказать о своих проблемах и переживаниях, всё это воспринималось с раздражением. Тогда я полностью ушла в себя.
Иногда ОКР как бы уходило в ремиссию, но общее состояние здоровья портилось с каждым годом. Начала подключаться психосоматика: комок в горле, сухость, слабость в теле. Состояние психики тоже ухудшалось: постоянная раздражительность, тревога, злость, беспокойство, я превратилась в ходячий комок нервов и дискомфорта. Мне было всё труднее ходить в школу (это уже были старшие классы), затем в институт, на работу.
Всё достигло наивысшей точки, когда я не смогла поехать на работу: посреди улицы меня охватила паника — будто парализовало. Пришлось возвращаться домой и отпрашиваться с работы. Тогда я поняла, что состояние критическое, и пошла к терапевту. Я сдала анализы, всё было в норме. Врач сказал, что моя проблема психическая, и дал направление в психиатрическую больницу. Меня приняли сразу, поставили диагнозы: невроз и обсессивно-компульсивное расстройство.
Я начала пить антидепрессанты, нейролептики и транквилизаторы, но через год снова наступило ухудшение. Я снова легла в ту же больницу. С тех пор прошло два года, я до сих пор на таблетках. К диагнозу добавили тревожно-депрессивное расстройство. Сейчас я продолжаю лечение и стараюсь не полагаться на одни лишь таблетки, со временем их эффект ослабевает.
Как-то я пришла в гости к отцу — у него в квартире было очень грязно. Из-за этого моё состояние сильно ухудшилось. Все предметы разделились для меня на относительно чистые и грязные. Грязный предмет — это какая-то вещь, которую дал мне отец или что-то из одежды, в которой я виделась с ним. Если я потрогаю «грязный» предмет, то мне нужно перемыть всё вокруг, намыть себя, а порой вообще выкинуть или утилизировать этот предмет. Порой это просто сводит с ума. Это бесконечный процесс, такое чувство, что я всё время только и занимаюсь тем, что оцениваю степень загрязнённости окружающих предметов и занимаюсь их обработкой.
Несколько месяцев назад мне пришлось проявить жёсткость и прекратить общение с родителями: их постоянная оценка меня и моих действий ухудшает моё состояние. Например, я выкладываю какое-то фото в интернет, а мать мне пишет, что оно плохое, надо его удалить. Хотя фотка классная. И тогда я начинаю сомневаться сама в себе, в своём вкусе, разглядываю часами эту фотку и удаляю её. И так во всём.
Я полностью отделилась от родителей, с каждым днём мне становится всё лучше. Чувствую, как успокаиваюсь. Начинает открываться мой творческий потенциал, я становлюсь смелее и увереннее в себе. Мне кажется, это единственный выход для невротика — прекратить общение с токсичными родителями, потому что оно мешает жить, расти и развиваться».
Константин, 18 лет, играет в американский футбол
«Расстройство появилось у меня где-то в 12 лет. Над причиной много думал, но никаких детских травм, никаких болезненных воспоминаний нет, даже странно, что нет такого сильного триггера Для меня мои действия были чем-то вроде игры. Потом все обсессии возникали на автомате, я совершенно о них не задумывался. Позже узнал, что это ОКР.
Если я иду рядом с машиной, то на одну колёсную ось должно приходиться два шага, чтобы, не знаю, уравновесить, наверное. Если же еду в машине, то, когда колеса машины, в которой я еду, находятся в одной плоскости с колёсами другой машины, я должен пошевелить челюстью. Это одни из самых ярких примеров. Ещё если я прикоснулся к чему-то одним пальцем, мне обязательно надо потрогать предмет всеми пальцами — таких мыслей у меня много, но нужно понимать, что они не постоянны, просто иногда проявляются.
Те, кто знает о моем недуге, относятся совершенно нормально. В команде часто шутки бывают: если вокруг меня начнут безостановочно ездить машины, то я сойду с ума.
Избавляться от ритуалов — это как бросать курить самовоспроизводимые сигареты Если бросаешь обычные, то, чтобы покурить, надо найти сами сигареты, зажигалку, выйти в общественное место и так далее. А вот с ОКР ты идёшь и на подсознательном уровне стараешься не наступать на швы между плитками, например. Потом это замечаешь и перестаёшь делать. А хочется…
Если говорить о лечении, то в стационарах не лежал, таблетки не пью, не могу никак собраться и съездить к психотерапевту, чтобы назначили лечение. Но у меня лёгкая форма, это не то положение, при котором нужно срочное лечение».
Виктория, 20 лет, недавно окончила колледж
«ОКР — это сопутствующая моему основному расстройству болезнь. Я страдаю от депрессии и тревоги, это порождает ОКР, из-за которого возникает желание делать компульсивные действия, появляющиеся из-за обсессий. Мне часто кажется, что чего-то не произойдёт или я избегу чего-то плохого, если выполню действия с тем или иным предметом.
Порой не хочется ничем заниматься или я откладываю дело, потому что понимаю: сейчас буду часто что-то повторять. Боюсь, что меня замучает обсессия.
Расстройство появилось у меня в шестом классе. В сознательном возрасте поняла, что у меня такая болезнь, захотела выяснить причины её появления. Всё началось с анализа детства, именно тогда появилось ОКР. Причина появления — однажды я испугалась домашнего обучения, которое должно было быть. Испугалась, что буду одна и ко мне никто не придёт. К сожалению, в итоге так и случилось.
Перед тем, как появилось расстройство, у меня была сильная обсессия, и она не пропадала в течение недели, я только об этом и думала. Не знала, как избавиться от мыслей, меня прямо распирало. Потом обсессия сменилась на другую, и у меня появилось много других мыслей. Сначала я начинала просто глотать по два раза, когда видела предмет, который не двигался. Потом при просмотре фильмов я должна была смотреть только на левый глаз актёров.
Перед сном включить и выключить несколько раз свет — для меня это классика жизни. Например, я собираюсь выключить свет, но выключаю его с мыслью о том, что сделала это как-то не так. Если не повторить действие столько раз, сколько захочет мозг, — меня начинает тошнить. Чтение, открывание/закрытие ссылок, написание одного и того же сообщения несколько раз, прочтение одной и той же страницы заново — это вообще частое для меня явление. Я постоянно думаю: «А если я как-то не так это прочитала? Вдруг я прочитала это с неправильным взглядом, не думая о нормальных вещах...» Приходится перечитывать, пока не перечитаешь это всё с нормальными мыслями, чтобы чувствовать себя спокойно.
У меня есть страх, что люди не так отреагируют, если увидят мои странные действия. В одиночестве у меня сильно проявляется ОКР, а среди людей могу что-то сделать только если никто на меня не смотрит.
Около семи раз я лежала в дневном стационаре, пытаясь вылечиться. Из-за того, что у меня ОКР берётся из-за тревоги, страха и депрессии, приходится лечить всё антидепрессантами и нейролептиками, но часто медикаментозная терапия меня не спасает. Также я занимаюсь иногда с психотерапевтами, это порой хорошо помогает.
Я хочу сказать, что если у вас проблемы, даже если они в психологическом плане, никогда не бойтесь обращаться за помощью как к близким, так и к врачам, любая психическая болезнь — это тоже заболевание, как ангина или аллергия».
Дмитрий, 36 лет, находится на пенсии
«Это расстройство появилось у меня в детстве. Я всегда был мнительным и впечатлительным, всего пугался — даже стуков сердца. Порой бывало страшно, думал: «Могу ли я дышать?»
О своём заболевании я узнал, когда начались сплошные ПА (панические атаки. — Прим. «Рост.медиа») и странный страх, что не закрыл дверь туалета или квартиры. Новость, что это именно ОКР, встретил безэмоционально — я тогда даже не имел представления, что это, совершенно не понимал, насколько оно может быть страшным и серьёзным заболеванием.
Родные всегда считали, что я вечно себе всё выдумываю и накручиваю, что это не более чем детские страхи, которые с возрастом должны будут обязательно сойти на нет. Когда я стал старше, мне начали говорить: «Да это всё ерунда, нужно быть мужиком, надо просто взять себя в руки, тогда полегчает». Собственно, говорили то, что обычно говорят всем, кто болеет таким заболеванием, раздавая такие «нужные» и «эффективные» советы (Смеётся).
Жизнь с ОКР, если человек ничего о нём не знает, реально кажется обычной жизнью со смешными страхами — позвонить другу два раза или поехать на дачу в «правильное» число, иначе вдруг что-то случится.
Моими самыми мощными обсессиями были два ритуала. Первый — вернуться в чужую квартиру, зайти в неё и постоять там хотя бы несколько секунд. А второй ритуал заключался в том, чтобы вернуться в дом к отчиму и сломать ему полку, которую я четыре года назад помогал ему прибить.
Как-то меня избили, и травма на время выбила память о всех прошлых проблемах. Обсессии вдруг забылись: дела пошли в гору, я стал заниматься творчеством, образованием. Но после семи лет спокойной жизни ко мне в голову вдруг снова стали вторгаться мысли, которые я сразу же узнал: сломать полку и вернуться в чужую квартиру.
Я сделал эти ритуалы, но было уже поздно и бесполезно — из-за несвоевременного выполнения ОКР перешло в тело и вызвало соматоформное расстройство (группа психических (невротических) заболеваний, проявляющихся в виде напоминающих соматическое заболевание симптомов. — Прим. «Рост.медиа»). Которое, в свою очередь, породило сенестопатию — постоянную распирающую боль в левой части головы при шаге левой ногой. Сейчас я хожу на костылях и жду дорогого лечения в Германии».
Сергей Лопатин, психотерапевт, практикует в Новосибирской школе психологии
«Говорят, что ОКР — причина развития неврозов. Могу сказать, что ОКР — это и есть невроз, и он действительно может вызвать тревогу, депрессию или другие невротические расстройства.
Важно отличать мнительного человека и человека с ОКР. Мнительный человек совершает общепринятые ритуальные действия, например, плюнуть три раза через левое плечо и постучать по дереву. Тогда как пациенты с ОКР совершают ритуальные действия, известные только им самим. Если мы видим человека, несколько раз включающего и выключающего свет, мы можем подумать, что он электрик, и это не вызовет никаких вопросов. Если же человек совершает эти действия и при этом не имеет никакого отношения к работе электрика, то такого человека можно оценить как обсессивно-компульсивного пациента.
ОКР лечится при помощи препаратов-антидепрессантов. Хорошо при лечении помогает психотерапия, которая позволяет улучшить общий фон настроения, по-новому взглянуть на проблему, снизить общий уровень тревоги, обучить пациента и даже снизить определённую дозу антидепрессанта. Всё зависит от формы заболевания: чем сложнее форма — тем сложнее вылечиться.
Самое главное — нужно помнить: если у вас есть подозрения — незамедлительно обратитесь к психиатру, вылечить ОКР самостоятельно невозможно! Навязчивые мысли и идеи не поддаются волевому контролю».
