Татьяна Кургина — молекулярный биолог, работает в Институте химической биологии и фундаментальной медицины Сибирского отделения Российской академии наук. Область её исследований связана с раковыми заболеваниями. Ещё Татьяна занимается популяризацией науки — участвует в различных слэмах и фестивалях. «Рост.медиа» пообщался с Татьяной о том, как шутят учёные, почему люди верят в лженауку и зачем нужна популяризация науки.
— Как обычно реагируют люди, когда узнают о вашей профессии?
— Люди обычно удивляются. Я несколько отличаюсь от «типичного учёного», которого все себе представляют. На одной из лекций проекта «Классный учёный» школьница даже задала мне вопрос: «Как такой человек, как вы, стал учёным?» Я даже потерялась немного. А какой я человек?
— И как такой человек, как вы, стал учёным?
— Я просто интересовалась биологией с детства.
— Вы верили когда-нибудь фактам, которые выпускала лженаука?
— В детстве, помню, увидела передачу про «память воды», на какое-то время поверила. Не было какого-то «узнавания правды», просто со временем поняла, что и хранить эту память воде негде, и помнить она должна слишком много всего.
— Вы занимаетесь популяризацией науки. Сейчас в этом всё ещё есть смысл?
— Сейчас в этом есть смысл, как никогда. Люди получили доступ к огромному пласту информации, который им не понятен и пугает их. Развивающиеся технологии тоже наводят страх на людей, как, например, чипирование и боязнь 5G. Развивается лженаука, которая использует какие-либо теории, которые невозможно опровергнуть. Она обычно отказывается от экспериментальной проверки, при этом ссылается на логику, здравый смысл и «это же очевидно». Лженаучные тексты полны научных терминов, не всегда к месту использованных и абсолютно бессмысленных. И в них нет ссылок на конкретные исследования, только упоминания каких-то «именитых учёных». Многие люди начинают верить этим текстам.
Я думаю, что, конечно, людям в деталях знать, как функционирует клетка, вовсе не нужно. Но необходима некоторая база знаний, которая позволяет строить адекватную картину мира и не поддаваться на провокации, например, мошенников. Обычно такую базу даёт школа, но её необходимо поддерживать и обновлять.
Для этого есть масса способов, на самом деле. Это и ScienceSlam — проект популяризации науки, на котором лекции читают молодые учёные, и бархоппинг — фестиваль, где за вечер читается 50 лекций, а маршрут составляете вы, и традиционные лекции в школах и университетах. Здорово, что есть передача «Научный стендап» на телеканале «Культура». Это значительно расширяет аудиторию и популяризирует науку.
— Часто на различных научных слэмах учёные шутят. Сложно придумывать шутки в этой сфере?
— Если в жизни вы много шутите, то сделать смешным можно что угодно. Наука — такая же сфера деятельности, как и всё остальное. Тут есть какие-то локальные шутки, понятные только коллегам, а есть вещи смешные и для людей непосвящённых. Иногда я шучу аморально, но такие шутки из выступлений приходится исключать.
Область моих исследований связана с раковыми заболеваниями, тут практически все шутки становятся аморальными. Обычно людям нравится, но не всем, конечно. В одном из выступлений на ScinceSlam я говорила о том, что у современного пациента со злокачественной опухолью три пути: ждать волшебной таблетки (и не дождаться, все разработки у нас очень медленно внедряются), принимать грязевые ванны — привыкать к земле, или использовать химиотерапию.
— Вы сказали, что научную базу даёт школа, затем её надо обновлять и поддерживать. Как вы считаете, нужно ли больше времени уделять науке в школьной и студенческой программах всех направлений?
— Думаю, стоит больше времени уделять развитию у детей критического мышления и адекватной картины мира. Как мне кажется, появление течений вроде антипрививочников и ВИЧ-диссидентов происходит не столько от отсутствия информации по теме, сколько от неумения критически воспринимать то, как она преподносится. Этого быть не должно. А наука в школе должна быть, но факультативно, по желанию.
— Многие до сих пор считают, что наука — это скучно. Как доказать людям, что это не так?
— Доказывать ничего не нужно, нужно объяснять. И, собственно, надо это так и объяснять — несложно и интересно. Чем больше нажима и агрессии — тем больше будет отторжения. По этой причине я стараюсь не вмешиваться в споры о науке, когда они идут на повышенных тонах.
— А вы сталкиваетесь с негативным отношением к науке?
— С негативным отношением сталкиваюсь редко, только когда случайно чей-то разговор в транспорте подслушаю, например. И обычно это взрослые люди, верящие в теорию заговора и чипирование. Когда человек с самого начала настроен агрессивно — объяснять толку никакого нет, можно только нарваться на проблемы. В таких ситуациях я обычно молчу. Но если есть какойто интерес у человека, я могу попытаться ему что-то объяснить.
— Какие цели вы, люди, которые занимаются популяризацией науки, ставите перед собой?
— Сейчас главная цель популяризаторов науки — объяснить широким массам, как работает та или иная «очередная разработка учёных». Что из того, о чём вещают с телеэкранов, реально страшно, а чего просто не может быть. Иначе зачем нам высокие технологии, если люди ими не пользуются и отрицают? Современные достижения науки должны быть понятны всем, чтобы не вызывать отторжения.
Мы сейчас, как мне кажется, двигаемся к большей осознанности и улучшению экологической обстановки. И тут технологии сами придут нам на помощь. Альтернативная энергия, биоразлагаемый пластик — когда-нибудь это станет повседневностью.
Так сложилось, что потребители научно-популярного контента — это люди, которые уже заинтересовались наукой и хотят расширить свой кругозор. Часто это даже сами учёные. А нам хотелось бы добраться до широкой публики. Рассказать людям, что коронавирус — это точно не мутировавшая Эбола, что рак нельзя вылечить содой. Хочется больше форматов, чтобы мы могли взаимодействовать не только с нашими любимыми завсегдатаями, но и привлекать новую аудиторию.
— В СМИ часто «мутируют» информацию о научных открытиях так, что до правды потом не доберёшься. Как можно изменить эту ситуацию?
— Возможно, сделать деятельность учёных чуть прозрачнее и понятнее. И подружиться со СМИ. У нас есть комитет по борьбе с лженаукой, надеюсь, в СМИ тоже начнут пользоваться фактчекингом.
— Какие научные открытия вы считаете необходимыми? Есть ли что-то, что поразило больше всего?
— Все открытия необходимы, это закономерное развитие науки и цивилизации. Из последнего больше всего меня поразила технология CAR-T клеточной терапии рака. Собственные клетки пациента обучают уничтожать раковые клетки. Это очень изящно, как мне кажется.
— Конечно, везде есть своя специфика. Но общее устройство и приборы везде похожи. Да и учёные тоже люди, и все разные.
У всех свои особенности, хобби и увлечения. Например, в Казани и Воронеже дела с популяризацией науки обстоят хорошо. Мы тоже не отстаём, у нас есть прекрасный научный центр — Академгородок. Новосибирск просто «конкурирует» с Москвой и Санкт-Петербургом. В первую очередь вспоминается уникальный долгосрочный проект по одомашниванию лис. Также строится СКИФ — ускоритель частиц. В области, которой занимаюсь я, у новосибирских учёных есть российские и международные патенты на органические соединения или даже готовы препараты для лечения различных заболеваний.
