Согласно статистике почти половина дипломированных специалистов в нашей стране не работают по специальности, предпочитая иные сферы деятельности, не связанные с их профессиональной стезёй. Анастасия Ладыгина после окончания педагогического вуза сознательно пошла работать по специальности – учителем русского языка и литературы. Какие они, современные молодые учителя? Чем интересуются, чем увлекаются и что думают о своих учениках и школе вообще, читайте в материале «Роста».
Кадры в дефиците
В ноябре прошлого года нашла объявление, что в частную школу «София» требуется учитель русского языка и литературы, правда, они искали преподавателя с высшей категорией и большим опытом работы, а у меня опыт — это университетская практика в двух гимназиях. Но меня приняли учителем на 7-8-е классы. Думала, заставят проходить пробные задания, но не было такого — учителей в школах до сих пор не хватает.
Гоголь и его письма
Когда в начале второго курса мой будущий научный руководитель Наталья Владимировна Константинова произнесла: «Гоголь», у меня в голове сработал тумблер, я поняла — только он и больше никто.
«Специфика мотива письма в творчестве Гоголя» — так мы сформулировали тему диплома. Говорят, что Гоголь — это фантазия и черти. Мы рассматривали героев-переписчиков, эта тема плохо изучена. Многие не задумываются, но на самом деле мотив письма занимает у Гоголя очень значимую позицию. Некоторые говорят так: вот есть герой, он пишет письмо, потому что ему так хочется. На самом деле письмо в произведениях Гоголя — ядро жизни героя. Письмо влияет на поступки персонажей и на продолжительность их жизни. Тот же Башмачкин отказался от письма и умер.
У Гоголя были очень сложные отношения с Богом: в конце своей жизни он думал, что все его произведения написаны от лукавого. Поэтому он начал писать письма. Гоголь считал, что через письма больше влияешь на человека, просвещаешь его.
У меня ученики ходили на фильм «Гоголь. Начало». Они знают, что я по его текстам написала диплом и сейчас работаю над диссертацией. Сказали, что по шкале от 1 до 5 поставили бы этой ленте оценку меньше нуля.
«Загробный мир» филологии
Ох, даже если я напьюсь до чёртиков, всё равно буду читать тексты сквозь призму филологического мышления. Конечно, до той же Муратовой (Наталья Александровна Муратова — преподаватель зарубежной литературы НГПУ. — Прим. «Роста») мне ещё пахать и пахать. Но всё же… Вчера зашла в паблик «ЯЖМАТЬ», начала читать посты и даже их смысловую конструкцию мысленно начала анализировать. С книгами ещё тяжелее: читаю произведение и думаю, блин, вот герой пошёл в стриптиз-клуб, это же он в загробный мир перешёл...
Простые кудрявые Александры
У нас в классе не висят портреты. Даже Пушкина нет. Я стараюсь заинтересовать детей личностью автора: рассказываю просто — вот Пушкин был обычным человеком, у него было много женщин, он любил то-то и то-то. Я думаю, что классическую литературу надо подавать обычно. Без пафоса. Когда я начала рассказывать детям про Блока, они сказали: «Не говорите больше ничего! Мы хотим сами про него узнать». Загуглили — узнали.
Есть дети, которые смотрят топовых блогеров. И им школа вообще не сдалась. Мне повезло, что я молодой учитель. Я им говорю: в таком-то выпуске у Ивангая на столе лежала такая-то книга, прочтите её, а мы потом обсудим.
Полная импровизация
На парах нам рассказывали, что дети непредсказуемые, поэтому с ними надо вести себя так-то и так-то. Когда ты приходишь в школу, то понимаешь: нет никаких теорий, тут целиком и полностью импровизация. Мои ученики умные, у меня с ними не было проблем, но я боюсь попасть в класс, где будут учиться неуправляемые и трудные дети, пока что я не знаю, как с ними можно работать.
Миф о тупости
Есть дети, которым внушили, что они тупые. Некоторым, как я поняла, мама даже так говорит: «Ты тупая, ну ничего, просто школу закончи, а потом мы тебя пристроим».
Зачем так говорить своему ребёнку?
Жизнь по баллам
Сейчас детей натаскивают на баллы. Я понимаю учителей: чем выше баллы, тем больше вероятность у ребёнка поступить в хороший вуз. К тому же сейчас эффективность учителя оценивают по этим самым баллам. После сдачи ЕГЭ я забыла, как писать нормальные тексты, переучивалась потом полгода. Своим ученикам я даю много упражнений, где ответы будут не в тестовом формате, а в письменном.
Байрон за забором
Надо уже рассказать детям, что зарубежная литература тоже есть. Причём не где-то за забором. Всё-таки русская литература не единым пластом стоит. Пушкин не писал обособленно, он вообще-то Байрона обожал. Я, когда пришла, сразу сказала — у нас будет зарубежка. В восьмом классе мы Брэдбери читали и Софокла. Их нет в программе, но я им буду это давать. И они будут читать "Песнь о Тристане и Изольде", потому что это нужно. Они как-то спросили: зачем нам это? Я им задала Нила Геймана. Они сказали: «Блин, это же круто!»
Такой же, как и вы
Частично на свои страницы в социальных сетях доступ ученикам надо ограничивать. Дети увидят что-нибудь не то, потом начнут этим апеллировать. Свой аккаунт «ВКонтакте» я не закрывала, у меня там ничего «страшного» нет. Есть только пара фотографий, где мы с друзьями дурачимся. Ученики нашли их и спросили: «Анастасия Александровна, вы что, вообще?» Я им сказала: «Я вас не намного старше, и что, я должна ходить в длинной юбке, бывать только на работе и дома и в свободное время проверять тетрадки?» Они меня добавляют в друзья. Я вижу, как они живут и любят друг друга.
Когда устроилась в школу, первым делом скрыла свой Twitter. Недавно мне восьмиклассники сказали: «Наверное, ваш Twitter — это энциклопедия наших мыслей». Через социальные сети повышается степень доверия. Они видят, что я такой же человек, как и они.
Один ученик выложил обложку «Слова о полку Игореве» и написал: «Не сегодня». Я в комментариях ему отправила свою фотографию и написала: «Думаю, что сегодня». Его одноклассники, мои ученики, начали лайкать мой комментарий. Потом встретились, говорю: «Егор, ну как же так?», а он мне: «Да вообще не пошло, но вас увидел — прочитал».
С любовью, ваша Настенька
Мои коллеги по работе в учительской обсуждают внуков, засолку помидоров и огурцов. Я не знаю, о чём с ними говорить. У нас слишком большая разница в возрасте. Иногда мне хочется сказать: да какая я Анастасия Александровна? Я — Настенька.
Все ученики знают мой возраст (22 года. — Прим. «Роста») и постоянно шутят типа: «Что, как при Сталине вам жилось?» или «А вы царя застали?». У нас с ними всё через шутку. Я стараюсь быть им другом. Мой самый большой страх — стать такой гротескной училкой с пучком волос, которая вечно недовольна своей жизнью.
