15 апреля в арт-резиденции «Респект» открылась выставка «Между небом и землей», посвящённая Дню бездомного человека. Корреспондент «Рост.медиа» пообщался с одним из её авторов, документальным фотографом Вилем Равиловым, и узнал, как обстоят дела с портретной съёмкой людей без определенного места жительства.
— Какая у вас история знакомства с «Маяком»?
— Я приезжал в Новосибирск в 2021 году, фотографировал хостел. Одна журналистка написала о них материал и нужны были снимки. Обычно с пишущим журналистом я приезжаю вместе, но в этот раз текст уже был написан. Я пофотографировал людей, героя материала, общался с жителями и волонтёрами. Поездил с «Маяком» по городу на гуманитарном автобусе. Приехал я тогда на полдня, снял репортаж и уехал.
— Что вы во время съёмок отметили для себя?
— Я заметил, что это очень прикольная организация. Тогда я воспринял её как данность. Потом уже сравнил с тем, как помощь бездомным организована в моем родном городе Прокопьевске, и понял, что управление таким проектом только кажется легким. Надо быть человеком особого склада. Это я про Александра, директора «Маяка». Надо находить общий язык со всеми, быть где-то мягким, где-то жестким и уметь организовать тот же фандрайзинг, постоянно решая возникающие вопросы. Здесь надо не теряться, а иметь хватку.
Помню, был момент один. Он договаривался с каким-то кафе и так получилось, что в кафе про заказ забыли. Александр с волонтерами быстро купил «Роллтон» или «Доширак» на весь «Маяк» и организовал варку супа. Все сразу взялись за работу, распределили обязанности, набрали хлеб, быстро всё сделали и поехали. Проблема разрешилась буквально за секунду.
— Виль, вам как автору, что важно донести до посетителей выставки?
— Чтобы вы увидели людей, вот и всё. Для меня главная цель выставки состоит в том, чтобы вы увидели в героях этих фотографий людей, которым нужна помощь. Они не могут самостоятельно выбраться из ситуации, в которой оказались. И мы должны как люди, не имеющие подобных проблем, им помочь.
— Вы хотите снять клеймо, что бездомные сами виноваты в своих проблемах?..
— Может быть, и такие есть, но я их не встречал. Интересно, что у Александра, например, тоже есть определенные правила, кого он возьмёт в хостел, а кого нет. И если человек соблюдает приведенные правила, то его примут. У человека должно быть личное желание изменить жизнь, иначе помочь нельзя.
— Не возникало сложностей с портретами людей? Возможно, кто-то не хотел находиться в кадре, а стояла задача сфотографировать его?
— Это же все дело практики и опыта. Я делал портреты жителей хостела, и мне не нужно было для этого говорить с ними целый час. Дело в эмпатии. Бывает, что некоторые не хотят фотографироваться. Ты им объясняешь, для чего этого и зачем делается и всё. Некоторые люди сами по себе разговорчивые, кто-то замкнутый в себе, интроверт, и ты не будешь же из него щипцами информацию вытаскивать.
Определенная доля цинизма со временем появляется. Привычка так или иначе выработается со временем, да ты сочувствуешь людям, переживаешь, но бывает и такое, что, когда люди работают годами в одной теме, потом не могут из нее выбраться, документальщики-фотографы такие есть.
— А вы проводите съёмки только для журналистских материалов?
— Нет, часто я просто гуляю с фотоаппаратом, периодически снимаю праздники, в своём городе, ну или где я оказываюсь. Иногда бывает, что сотрудничаю с федеральными изданиями.
Я раз в полгода снимаю для Милосердия.ру для сбора пожертвований. Там надо две фотографии, я делаю сотню, а редактор потом выбирает. Этот портал не про фотографии, он занимается сборами на лечение детей.
— Вас можно назвать социальным фотографом. Какие темы ещё затрагиваете?
— Для театра «Старый дом» снимал – это была фотохудожественность. Тогда шёл фестиваль «Контрольные отпечатки», куда пригласили разных фотографов, я был в том числе. Я провёл там дней шесть, смотрел спектакли. Десять фотографов крутились на том пятачке и снимали. Потом театр отобрал фотографии и сделал выставку. Это был грантовый проект Анны Галеевой. Фотографии периодически вешают в «Дом да Винчи», и в конце апреля туда повесят мою серию из шести фотографий.
— Вы считаете себя больше коммерческим фотографом или вольным художником?
— Я иногда снимаю коммерцию, но очень редко. Всё остальное – мои документальные проекты, хотя опять же я получаю за это деньги. Но, возвращаясь к теме, как себя называю, я – документальный фотограф, либо фотограф-репортёр. Постановочные фотографии тоже бывают, но это зависит от задачи, как, например, портрет – он почти всегда постановочный. У документального портрета нет задачи показать красоту человека, но показать надо человека самого. Его нужно снять красиво и достойно, но это не приоритет.
— Получается, проект про Кузбасс тоже документальный?
— Там не совсем про Кузбасс. Я пять лет снимаю свой родной Прокопьевск. Называется проект – «Жемчужина Кузбасса». Это вроде того, как пытается выжить моногород в условиях жесткого капитализма, летопись города. Я начал её снимать с 2017 года и хотел закончить в 2022, но пока не успел. Собираюсь опубликовать книгу. Вы, наверное, мало что слышали про Прокопьевск, а в 80-х – 90-х он гудел, потому что шахтерские забастовки, которые начались при Ельцине, были очень масштабными.
Раньше в Прокопьевске было много шахтёров, у них были очень хорошие зарплаты. Была мощь единства рабочего класса. Но город с 90-х продолжает медленно гаснуть. Проект, по сути, наблюдение за процессом затухания. Прокопьевск входит в десятку вымирающих городов России.
...
После интервью Виль Рамилов пригласил посетителей выставки на мастер-класс по уличной фотографии, где участники могли приобрести снимки ведущих за донаты в пользу «Маяка». Но даже после завершения встречи гости арт-резиденции продолжали рассматривать экспозиции волонтёров. Какие-то снимки уже мелькали в СМИ и соцсетях, когда речь заходила о «Маяке». Здесь вы найдёте Галину, прожившую 13 лет в колодце теплотрассы, очереди у гуманитарного автобуса за горячей едой и занятия по арт-терапии в хостеле.