Грехи растут на Божьих пажитях

Спектакль «Злачные пажити» театра «Старый дом» объединил два произведения Анны Старобинец в рассказ о боли и тёмной надежде. Эта постановка — антиутопический хоррор с библейским финалом.

Спектакль основан на двух рассказах Анны Старобинец: «Злачные пажити» и «Паразит». Режиссёр Юлия Ауг объединяет эти произведения образом человека в кандалах, который не способен влиять на происходящее — он нем для вершителей его судьбы. При этом герои-заключённые на протяжении всего спектакля рассказывают свои истории. Их слышат только зрители, такие же несущественные элементы сюрреалистичного будущего Старобинец, как и сами рассказчики.

Представление начинается до первого звонка: на сцене неподвижно сидит мужчина в камуфляжной форме (немой персонаж «Паразита», Тимофей Мамлин) и смотрит видеоролик, в котором прохожие-новосибирцы рассказывают, что такое чудо и как выглядит ангел. Самые распространённые ответы: прекрасный ребёнок с крыльями и бестелесное существо. Видео готовит зрителей к первой истории, где подопытный голубоглазый кудрявый Павлуша превращается в крылатого монстра — ангела возмездия.

Как только видео заканчивается, на сцену выходит медсестра Лена (Лариса Чернобаева). Она включает камеру, изображение с которой будет транслироваться зрителям. В это время мужчина садится лицом к залу, его запястья в наручниках. Медсестра безучастно и грубо снимает с него шапку, бреет голову. Позже она разденет мужчину, протрёт его тело, подготавливая к «операции». То же самое случится с заключённым (Виталий Саянок) из «Злачных пажитей». В тексте «Паразита» нет таких манипуляций с телом рассказчика, однако его душу также хладнокровно заковывают и обнажают.

Всех персонажей «Паразита», кроме медсестры, играет Тимофей Мамлин. Он вспоминает историю знакомства с Павлушей, мгновенно превращаясь из немого добродушного лаборанта в учёного, священника, маленького мальчика, в человека, который говорит первые слова. Меняется тембр голоса, поведение, жесты, мимика. Зрители перестают видеть лицо рассказчика лишь однажды, когда он прячет в ладонях слёзы. Актёр повёрнут к залу, но говорит с собой. Он отворачивается к камере, когда рассказывает о Павлуше, тогда зрители видят увеличенное лицо рассказчика на стене. Рядом с кулисами медсестра – безучастный надзиратель, который всегда остаётся в кадре позади героя. Даже в моменты, когда лицо немого полно нежности к мальчику, мы видим суровое око, которое мешает превратить слова в действия, спасти невинного.

Тексты Старобинец описывают будущее, но Ауг ясно даёт понять: будущее это скоро придёт. «Паразит» начинается с опроса новосибирцев и заканчивается панорамными видео города (их снимали из окна едущей машины). Полиция, скорая, люди, огни. И песня Павлуши, которая раньше нежно наигрывалась на губной гармошке, теперь грозно гремит из колонок устрашающим гимном. Немой обретает речь, кричит громче музыки, но это не спасение – говорит постепенно гаснущий свет.

Когда на сцене появляется второй рассказчик (Виталий Саянок), он не только проходит те же стадии подготовки к «операции», но и испытывает те же чувства — робкую надежду на счастливый финал. Ближе к концу эта надежда превращается в равнодушие ко всему земному: герои всё ещё стыдливо прикрываются руками, но кажется, уже не думают о теле, они полны злости и решимости бороться за тот свет, который когда-то был в их жизни. Они кричат и бьются как птицы в клетке.

«Злачные пажити» мы не только слышим, но и видим: Лариса Чернобаева превращается в возлюбленную рассказчика Алису, и вместе они проживают свои последние счастливые дни. Смена места действия обыгрывается при помощи подсветки стен: ярко-зелёных в поле, неестественно-фиолетовых в офисе, синих на крыше. Голос из динамика подчёркивает бесчувственность и мертвенность долгожителей будущего. Ещё более живыми на их фоне кажутся Алиса с мужем, которые грустят, возмущаются, смеются, целуются. Они двигаются легко и естественно, но каждый жест служит символом. Рука, положенная на живот, тут же противопоставляет женщине, мечтающей о ребёнке, бесчувственную машину, до неприязни рационально рассуждающую о возможности зачатия.

На контрасте воспринимается и последняя — третья — часть спектакля, главный герой которой — бизнесмен. Он многого достиг, знает себе цену. Он не стесняется наготы, ни о чём не жалеет, ничего не боится. По сравнению с ним стыдливо прикрывающиеся заключённые могут показаться жалкими, но в их слабости и страдании видится настоящая жизнь.

Ни один из финалов нельзя назвать счастливым, но всё же они отличаются. То, в какой последовательности нам рассказывают истории, напрямую влияет на вывод. Так, от «Паразита», в котором верующие забывают о божьих заповедях и обрекают себя на смерть, мы приходим к «Злачным пажитям», где существует жизнь после смерти, где убийцы и убитые вместе читают псалом Давида, восславляющий заботу Бога о людях. Спектакль рассказывает не только о возмездии, которого нельзя избежать, но и о бессмертии любви и справедливости.