Себастьян Ликан вырос в Румынии и с 2001 года живёт в Новосибирске. Себастьян — пятый герой проекта «Жить в России». Герои проекта рассказывают, почему они переехали, остались и не планируют уезжать.
от первого лица
Жизнь до России
Я закончил семинарию, это было начало 90-х. Со мной учились ребята из Западной Украины, Албании, Сербии. Не знаю, как они там оказались, наверное, румыны были в роду, но они приехали целенаправленно учиться в наших богословских учреждениях. У нас была очень разносторонняя учёба: мы занимались и миссонерской деятельностью, и реставрацией церквей. Встретился там с ребятами из Украины и захотел поехать посмотреть что у них там происходит. Мне было 23 года - в это время все хотят что-то творить, перевернуть мир вверх ногами. Мои знакомые и однокурсники хотели на запад, а меня тянуло в сторону бывших республик Советского Союза.
Все говорили, что я чокнутый. Мои родные живут, например, в Италии: у брата уже там гражданство, жена и всё всё, родители, родственники. А я единственный здесь, меня не тянуло в Европу.
Во время учёбы я ездил на Западную Украину, это был сложный период - в 90-е годы начался серьёзный конфликт между Православными церквями Киевского и Московского патриархата. Я думаю, что включился в этот процесс, потому что румыны живут на территории Закарпатья, там есть 4 основных села, 45 тысяч, сейчас может больше румын. Поэтому я решил устроить честную миссионерскую деятельность с ребятами которые оттуда приехали. Я ездил туда от московского патриархата и согласился реанимировать православные церкви. И сколько я там был, все служили спокойно, без конфликтов. Мы даже наладили отношения с грекокатоликами: уже не было скандалов, драк.
Я оказался на Украине не потому что хотел остаться в истории или чтобы меня вписали как «протоиерей Себастьян Ликан с Божьей помощью…», а потому что это был такой импульс. Это могло бы иметь серьёзные последствия, потому что не так все просто было. Ты молодой, тебе чуть за 20, ты приезжаешь и до конца не соображаешь что там происходит.
Переезд в Новосибирск
Я хотел переехать в Россию, но вообще не говорил на русском - знал только несколько слов, которым меня научили ребята на Украине. Я переехал сюда и поступил в университет. у меня были мечты - знать русский богословский и читать его в оригинале. Я нашёл даже научного руководителя и написал диссертацию, но не защитил. Также я писал одну работу про сузунскую и колыванскую икону. Мало кто знает, что недалеко от Новосибирска была иконографическая школа. Там писали свои специфические наивные новосибирские иконы. Они сейчас находятся в художественном музее. Я думал, что закончу университет, а дальше посмотрим - если судьба, то я останусь здесь.
Приехал впервые в 2000 году. Перед Оперным театром был концерт. Прямо на площади перед ним стояли скамейки, на которых сидели девушки и распивали алкогольные напитки, слушая симфонический оркестр. Я подумал: «Господи, какой сюрреализм, я только в Новосибирске мог такое встретить». Я подумал, что этот город свободен от предрассудков и переехал сюда учиться. Мне не хватало документов для поступления и уехал за ними, потом вернулся - так я хотел остаться в Новосибирске.
Многие говорят «перевалочный город», «город-барахолка», «серый город». Я не живу архитектурой, музыкой, кухней, хоть это и интересная история. Я живу людьми, я увидел, что здесь они мои и поэтому поселился в Новосибирске. Своеобразная свобода и желание творить: постоянные выставки, фестивали, биеннале, ярмарки - постоянно что-то происходит. В Европе так много всего, люди преисполнены снобизмом, а здесь они жаждут чего-то нового. В Европе если ты даже в чём-то уникальный, ты этим не особо удивишь, только если в твоём искусстве нет драмы, эмоций.
Меня часто спрашивают: «Что ты потерял в Сибири?». Ну, что я потерял… если я что-то потерял, то обязательно когда-нибудь найду.
Искусство: начало пути и его развитие
Я рисовал всегда - портил стены дома. Потом на Украине мы начали строить с нуля церковь и я участвовал в проектировании и росписи иконостаса. Позже я приехал сюда и познакомился с известным новосибирским скульптором из Молдавии Санду Бортник. Он был одним из тех людей, который меня вдохновил на творчество. Он меня познакомил с сообществом художников, где мне сказали, что у меня есть своя линия. Новосибирский художник Александр Шуриц говорил всегда: «Слушай, надо смело рисовать, потому что ты узнаваем». Это всё повлияло на мое творчество. Потом я встретил Владимира Назанского - он был здесь искусствоведом в картинной галереи. Он вместе с Санду Бортник организовал мою первую картинную галерею.
Я начал рисовать именно наивную икону. Это новое веяние в примитивизме они видели вживую, а у нас на Балканах это традиции. В Сербии, Болгарии, Венгрии есть иконография и именно живопись на стене. И я начал рисовать барашков, цветочки, Христоса маленького и для многих это не канонический необычный образ.
Еще 20 лет назад у меня начали появляться первые покупатели, которые то видели меня в передаче на ГТРК, то где-то слышали - не знаю, но все появлялись необычно. Не было рекламы, не было социальных сетей, но люди всё равно меня находили и причём из разных городов. Кто-то говорил «да кому это нужно», но оказывается нужно - людям не хватает праздника. Инна Остроменская, директор ЦК 19 и очень хороший мой друг, организовала мне однажды выставку в банке, где было очень много моих картин разного размера и все на золотом фоне. Мне говорили сотрудники банка, что когда выключается основной свет, то они сверкают. По итогу все эти картины раскупили. Я ставил цены в шутку - 3,5,10 тысяч - от фонаря, как говорится. Но оказывается в мире не хватает нам такого позитива. Так и рождается всё в искусстве: мы кормим друг друга какими-то эмоциями, отношением.
Потом я ударился в деревенскую тематику, русский фольклор. Я очень люблю сказки, пытаюсь их переводить по-своему в картины.
В моих картинах есть определённая намеренность: ходишь иногда по красном проспекту и все сидят хмурые. Хочется иногда намеренно заставить человека думать по-другому. Я считаю, что творчество - это определенная миссия. Как в церкви была и есть определенная миссия для меня, так и творчество. Есть такие библейские слова «буква убивает, а дух животворит». Также и здесь. Мы можем словами человека убивать, отнять у него надежду, любовь, а можем подарить надежду.
Когда я начал первые картины рисовать, мне говорили: «Ты знаешь, что здесь это никому не нужно». Ну ладно, не нужно, но пробовать стоит. У каждого свой подход к жизни и настроению. Поэтому надо предлагать, чтобы люди выбирали и требовали ещё. Я поэтому не боялся начинать.
Мне хочется, чтобы человек после моей выставки остался с какими-то позитивными эмоциями. Меня это кормит больше всего. Мне неважно мнение критиков, мне главное, чтобы людям нравились мои картины, росписи, чтобы они получали позитив. Я очень редко появляюсь на каких-то художественных конкурсах, я не люблю, не понимаю с чем конкурировать и зачем пытаться показать, что я круче, чем другой художник. Конкурс в искусстве, для меня, это бессмысленное занятие. Сейчас такие времена, когда надо научиться восхищаться людьми, даже если он из гвоздика простого что-то творит, но он старается. Он что-то делает.
О городе и людях
Часто слышу, что «Новосибирск - грязный город». Но я живу здесь 20 с лишним лет. Понятно, что если бы я каждый раз смотрел только на мусорные баки и то, что у меня под ногами, не смотрел наверх и по сторонам, то, возможно, был бы такого же мнения. Я не живу какими-то архитектурными красотами, я живу здесь людьми. Если бы не было тех людей, которых я встретил здесь, я бы не остался. Я не боялся ничего, потому что были люди, которые меня поддерживали, говорили «это интересно, надо пробовать, это первый раз».
Я считаю, что это чудеса. Можно со мной попросить и сказать, что чудеса это когда человек был глухой и стал слышать, был слепой и стал видеть - нет. Чудеса - это когда ты встречаешь на пути тех людей, которые всегда являются определенным импульсом для тебя.
«Жить в России — это постоянный поиск нового, даже в самом себе. Здесь я хочу и могу дарить людям радость посредством собственной реализации».
